Ночь над Манхэттеном - Страница 18

Теперь автомобиль был не нужен, потому что в городе они с Оливером все время гуляли пешком. Гуляли по улицам, торговым центрам, целовались в примерочных и мебельных магазинах… Гуляли по кафе, паркам, часто катались на каруселях и пили вино за первыми летними столиками на тротуарах в центре. В общем, им было хорошо и без машины.

Сегодня Хэтти и Оливер, взявшись за руки, как подростки, не сговариваясь, направились в парк аттракционов. Хэтти хотелось кататься, размахивать руками и визжать. Ей хотелось сделать что-нибудь такое… такое… Чтобы выплеснуть все напряжение, которое утром не дала выплеснуть бабушка. Странно, что Оливер после несостоявшихся любовных игр даже не пытался пригласить ее к себе и вообще не проявил никакого недовольства или разочарования. Напротив, он был рассеян и смотрел на Хэтти немного виновато.

А ведь у него в городе — отдельная квартира, в которой им никто не помешал бы до вечера. И — до утра. А потом — еще до вечера… Но почему он молчит? Хэтти остановилась. От этих мыслей злой задор заплескался в ней еще сильнее. Эх, надо было все-таки купить боксерскую грушу! — с досадой подумала она. Столько проблем можно было бы решать, не выходя из дома! Стоп. Боксерскую грушу?.. Парк аттракционов?.. И пока еще цепочка ассоциаций не успела привести ее к главному слову, Оливер произнес:

— Слушай, ты мне не нравишься. Ты слишком напряженная. Пойдем, прыгнем с тарзанки?

Хэтти остановилась, открыв рот и во все глаза глядя на Оливера.

— Прыгнуть с тарзанки?

— Это не так страшно, как кажется в первый раз.

— Ты предложил мне сейчас… прыгнуть с тарзанки?

— Да, а в чем проблема-то? — Оливер ничего не понимал. Но как объяснить ему? В этот момент Хэтти испытала самый настоящий шок, словно нырнула в ледяную воду. Несколько дней назад она сама придумала, как воображаемый Фрэнк учил ее прыгать с тарзанки! А наутро подарил абонемент вместе с букетом голубых…

Тут ее во второй раз окатило ледяной волной, да так, что пришлось схватить Оливера за руку и сесть на лавочку. Итак, все сходится практически в точку: и тюльпаны в форточку, и тарзанка. Хэтти с трудом могла дышать от нахлынувших чувств. Такого с ней никогда еще не было! И она уверена, что ни с кем на свете такого никогда не было. Чтобы собственная сказка да в такой точности начала сбываться!..

— Хэтти, да что с тобой! — Оливер смотрел на нее с искренним испугом. — Ты можешь объяснить, что происходит?

Но она и сама была бы рада получить объяснения, что происходит. Хэтти молчала, пытаясь хоть что-то понять. Надо срочно рассказать Мадлен. Нет, надо срочно рассказать Джонни. Нет, надо честно признаться во всем Оливеру!

Она развернулась к нему и взяла за обе руки:

— Послушай, мне надо с тобой серьезно поговорить.

Он придвинулся и пересадил ее к себе на колени.

— Успокойся.

— Нет, я спокойна, но мне надо тебе кое-что рассказать.

— Я вижу, как ты спокойна.

— Нет, я правда спокойна. — Хэтти попыталась вырваться. — Давай прыгать с тарзанки. А потом поговорим.

— Так. — Он еще крепче сжал ее в своих руках. — Сиди и не дергайся. Рассказывай, что тебя так напугало.

— Нет, меня не напугало, меня… Мне надо с тобой поговорить! Мне… Оливер, мне, правда!.. Я расскажу тебе такие вещи, ты сам потеряешь голову. Это касается нас обоих! Это чудеса!

— Успокойся, не тараторь. Ничего не бойся. Это же я.

— Оливер.

— Да, я — Оливер. Хэтти, если честно, мне тоже надо поговорить с тобой. — Он сильно сжал ее ладонь, потом поднес к губам и прижался к ней долгим волнующим поцелуем.

Некоторое время Хэтти смотрела «сквозь» Оливера, все еще размышляя о своем, потом почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Она поняла, что сейчас сойдет с ума. Для этого есть веские причины.

— Хэтти, я люблю тебя. Вот… в чем дело.

— Что?

— Я тебя люблю, — прошептал Оливер ей на ушко и зарылся носом в распущенные волосы. — Только не прогоняй меня.

На них радостно смотрели двое малышей и о чем-то шептались, показывая пальчиками.

Так просто? Ей показалось, что мир куда-то поплыл, зажигаясь, окутываясь пламенем, плещущим безумными красками. Все стало вокруг бирюзово-золотистым, жгло губы, кололо глаза и начисто лишало координации движений. Это Оливер ее целовал. На глазах у детишек и всех остальных.

— Я — нет. Я не прогоню, — глупо пробормотала она, потом встала, взяла его за руку и потянула за собой. Сколько они пробежали — неизвестно, может — метр, а может — весь парк, перед глазами все было бирюзовое. Это цвет любви. Хэтти прижала любимого мужчину к толстому стволу дерева и прошептала: — На самом деле это я тебя люблю!

— Нет, это я! — подхватил Оливер.

— Нет, я!

Его поцелуи были юные и влажные, а глаза — голубые и искренние. И они оба знали, что не лгут друг другу. По крайней мере, в этот момент.

— Да, Хэтти. Вот теперь нам пора.

— Куда?

— Ко мне домой. Ты же думаешь об этом все утро?

— Ах ты! — Она притворно нахмурилась и замахнулась на него. — Конечно об этом!

— Ну вот! — Он хохотал, обнимая ее и прижимая к дереву. — И я тоже.

— Так почему ты раньше не позвал!

— Мне кажется, тебе было приятно сначала узнать… что я тебя люблю.

— Оливер, это прекрасно. И это взаимно. Хотя и неправдоподобно быстро.

— Почему неправдоподобно?

Она замотала головой, отступая назад по лужайке.

— Не знаю, не слушай меня! Наверно, во мне говорят старые комплексы. Не слушай меня! Я тебя люблю, а остальное не имеет значения.

— Хэтти…